– Я больше не…

– А! А-а-а-а-а-а!

Он вонзил иглу в руку, не вводя жидкость.

– Скажите хотя бы, что там!

Кэти кричала и молила из другой комнаты.

Пожертвовать собой, или его дочь умрет…

Жидкость исчезла в организме.

Эффект наступил незамедлительно. Туман. Давид хотел погрузиться в сон, но освобождение не наступало. С ног до головы его окутала отвратительная серая дымка. Он чувствовал себя вялым, уязвимым. Затем, по-прежнему с широко раскрытыми глазами, он упал на кровать.

Когда Эмма ласкала его, он был в сознании. Ноздри защекотало от зловонного дыхания. Она поцеловала его в губы.

Несмотря на все усилия, Давиду не удавалось пошевелиться.

Она зашептала ему на ухо:

– Я знаю, что ты любишь, когда я так на тебя смотрю… Смотри же и ты на меня, смотри… Ты полюбишь меня, Давид… Знаю, полюбишь…

Ему показалось, что она повторила эти слова сто, тысячу раз, повторила совсем рядом. Он почувствовал пальцы Эммы у себя на спине.

Горячий мускул проник в его раскрытые губы и обволок язык. Ему чудилось, что этот тошнотворный поцелуй длился часами.

Потом, когда она спустилась к ширинке, он дернул головой и в отчаянии посмотрел на закрытую дверь комнаты напротив.

Давид проснулся весь в поту. Мысль, что ему просто приснился дурной сон, быстро исчезла. Кошмар был не в голове, он был вне его, там, за дверью.

Он поискал выключатель за кроватью и зажег свет.

Бросил взгляд на часы. Пять утра. В шале ни звука.

Он с жадностью выпил оставленный у кровати холодный кофе и проглотил тосты. Ему не очень хотелось есть, но он жаждал избавиться от ощущения грязи на губах. Она поцеловала его, унизила, изнасиловала. Он помнил о вони, которая проникла в него, когда он не мог пошевелиться под действием наркотика. С отвращением вытирая рот, он сплюнул на пол.

Бесшумно поднялся и, преодолевая легкую тошноту, безуспешно попытался открыть дверь. Приложил к ней ухо. Может быть, Артур там, сидит, скрючившись, в кресле?

Давид начал ходить кругами. Он должен был найти средство, как убраться отсюда, чего бы ему это ни стоило. Разбудить Клару и Кэти и как можно быстрее сбежать… Потом они спрячутся, согреются, прижмутся друг к другу. Дойдут до джипа, а потом побегут к дороге. Освобождение. И вызовут полицию, всю полицию в мире…

Что же делать? Убить Эмму, когда она заявится к нему в следующий раз, пока не заорала? Слишком рискованно. Шаг в сторону – и Артур свернет Кларе шею. Эта сволочь так и сделает.

Что связывает его с этой психопаткой? Дофр знал ее еще ребенком. Возможно ли, что… они родственники? Может, он ее психолог? Или он организовал эту ужасную западню, потому что оба они сумасшедшие? Чтобы Эмма, полная надежд и иллюзий, освободилась от своих страданий?

Давид вспомнил тот вечер, когда они все вместе надолго засиделись у камина. Вспомнил немой ужас, который, казалось, наполнял Эмму, когда Артур отдалялся от нее, как будто он бросал ее навсегда. Постоянное желание Эммы, чтобы ее поддерживали и направляли.

Отец и дочь или хозяин и рабыня? Кто из них был более свихнувшимся? Давид подумал о Сцилле и Харибде, мифологических чудовищах, которые сжирали моряков, оказавшихся между их скалами. Артур был опасен, но Эмма могла быть опасна вдвойне. Если в следующий раз что-то пойдет не так, Давид знал, она не станет раздумывать ни секунды, чтобы сделать ему больно. Очень больно.

До чего они могут дойти? И где Аделина? Вдруг она…

Больше всего на свете ему сейчас хотелось сжать в объятиях жену. Забыться. Начать все сначала. Попросить прощения за свою невнимательность, за эгоизм. Он привез их сюда, не подстраховавшись, и все это ради… мечты о славе, о деньгах.

Он сам стал косвенной причиной гибели Кэти и Клары. Их кровь на нем.

Давид опустил кулаки на дверь, его захлестнула волна ярости и бессилия.

На комоде лежало личное дело Палача. Развязка всей этой дьявольской игры. Или просто очередная ловушка, чтобы отвлечь его? Вне себя, Давид схватил и бросил папку на пол. Из нее высыпались листы бумаги, фотографии. Жертвы смотрели с них на Давида, кричали; даже спустя двадцать пять лет они, казалось, по-прежнему молили: «На помощь! Помогите! Ради бога!»

Давид зажал уши ладонями, стиснул зубы. Почему у него в голове живут эти голоса? «Помогите! Помогите!» Откуда эти кровавые картины, что с самого детства стоят у него перед глазами? Почему столько лет его окружает только мрак, сплошной мрак? Почему сейчас этот мрак готов сомкнуть свои лапы вокруг горла Давида?

Он отвел взгляд… но инстинктивно стал выискивать новые разрозненные детали.

Фотографии татуированных черепов.

Их не было среди прочих.

Давид опустился на колени и начал перебирать снимки. Нет. Фотографии крупным планом действительно исчезли. Тогда он вспомнил. Аделина держит в руках снимки семерых детей, а он… пишет то, что Эмма заставила его проглотить.

Давид вытер простыней влажный лоб. Аделина… В ту ночь Аделина пришла в лабораторию не просто так. Она искала в папке именно эти снимки… Она искала номер. Пятый номер из семи.

И вот она исчезла.

Давид собрал фотографии с окровавленными лицами, с искромсанными ногами и руками и беспорядочно запихнул их в папку.

Если он был прав, если Аделина нашла его, оставалось только два номера. Два последних номера, чтобы завершить серию Палача, разделить его незавидную судьбу. Чтобы понять… Что понять?.. Появится ли это чудовище из недр земли, чтобы вырвать им внутренности?..

Ловушка… Это точно была ловушка. Все происходящее казалось фантастическим, непонятным… Но если Эмма пришла с номером 98786, если произносила его, значит ее попросил об этом Артур… У всей этой истории должна быть какая-то логика.

Логика невероятной западни.

«Что еще ты знаешь такого, о чем мне неизвестно? – спросил он себя, думая о старом садисте. – Зачем ты дал мне эту папку, если тебе наплевать на книгу? Если Палач служил лишь предлогом, чтобы я встретил Эмму?»

С одной стороны Эмма, с другой – Палач… Эмма, Палач… Палач, Эмма…

Разгадка находилась у него под носом, но он ее не видел. Он ничего не видел.

Он сел в позу лотоса на кровать, держа папку на коленях.

Заключение о вскрытии Бурна. Анализ крови, биохимия и на наркотики… Грудная клетка вскрыта буквой Y. Вынуты органы, череп распилен, твердая мозговая оболочка проколота, мозг после трепанации разрезан на куски.

Бурна нашли повесившимся у себя в гараже, он был совершенно гол. С веревочной петлей на шее – точно такую веревку он использовал для связывания своих жертв, – он встал на стул, прикрепил веревку к балке и ударом ноги опрокинул под собой стул.